Почему так происходит? Во-первых, родитель сам порой еле вытягивает ситуацию. Эмоциональное состояние их часто находится на пике нестабильности, что вполне соответсвует переживаниям даннного периода жизни.

Простыми словами - родителю так плохо, что он просто не имеет сил и упускает из виду то, что ребёнку может быть тоже очень сложно.

Дети часто надевают "маску равнодушия" и не просто не подают вида, а еще и пытаются стать опорой тому родителю, с которым они остаются.

***
У Лены было также. Она, бойкая, успешная женщина, разводилась. Переживала что муж неудачник, и есть дочь, которая может вырастет похожей на него.

Бывший быстро создал семью. С Юлей они виделись не чаще раза в месяц, но о бестолковости отца Юля слышала постоянно.

Когда Лена вновь вышла замуж, Сергей стал для Юльки новым папой. Таким “как надо”. Кажется всех все устраивало. Дочка росла кроткой, мягкой и уступчивой - а именно за эти качества первый муж был награждён "орденом бестолковости".

С этим они и пришли. Скрытый запрос Лены был в том, что она не принимала дочь. Ведь не смотря на отдаление, она росла похожей на родного отца.

Но транслировалось другое - женщина хотела чтобы я переделала Юлю, рассказала ей как нужно себя вести, как жить. Частая и совершенно невозможно исполнимая просьба родителей.

От детского психолога семейный отличается тем, что с запросами касающимися детей, он всегда работает только с семьей, даже если семья эта назначила виновником всех бед ребёнка и считает, что исправлять необходимо его.

На следующей встрече, на моем обтянутом кожей диване, прижавшись к матери сидела Юля, а чуть в стороне тревожно улыбаясь примостился её родной отец. Для меня это была почти победа, поскольку при такой первоначальной постановке запроса, отца увидеть бывает сложно, а порой невозможно.

Итак, классическая семейная работа, прояснение запроса, циркулярное интервью… В конце, я предложила дочке с папой переместиться в песочницу.

Песок, короткий разогрев и мы пошли в разговорную технику в песке. Вот тут то всё и прорвало. Юля практически уничтожила своего папу, потом одарила так, что оставила себя ни с чем.
А потом открылась боль, которая болела 9 лет. Мы работали через воображение, через символы и вышли в итоге на страх смерти.

"Я боюсь, что ты умрешь и тебя у меня не будет" - в итоге сказала Юля отцу.

Папа сидел в изумлении, в глазах читалась то обида, то неловкость, то испуг.

По горячим следам мы развернули и отработали Юлин страх, который девочка вытаскивала, мяла, красила, размазывала до тех пор, пока он не превратился в нечто иное и уничтожился ею.

Мы встречались еще месяца три, уже без папы. Но в тот раз, оба родителя ушли ошеломлёнными. С тех пор отец высказал твёрдое желание чаще присутствовать в жизни девочки, а мама уверенно согласилась.

Отцы остаются отцами, и их положительный образ и присутствие, по прежнему нужны детям, даже если у мамы в паспорте давно стоит печать о разводе.

Семейный психолог Анна Лавьер